Внимание! Открылся мой новый сайт "Киноклассика". Приглашаю всех на огонёк!
"... есть смысл искать себя, и найти, и полностью реализовать. Осуществить свое существо. Рыть в себе колодец до родниковых пластов и поить окружающих. Пейте, пожалуйста. И ничего мне не надо взамен, кроме: "Спасибо!»
(Виктория Токарева)
Весна придёт обязательно! И мы вдохнём аромат... нет, это не черёмуха... Бузина? Калина?.. Впрочем, не так уж и важно.
Главное - всё ещё будет!
*
А знаешь, всё ещё будет!
Южный ветер ещё подует,
и весну ещё наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и ещё меня на рассвете
губы твои разбудят.
Понимаешь, всё ещё будет!
«Мы все умрём, возможно, очень скоро. Но что с собой из жизни заберём? Ни деньги, ни почёт, ни кров, что дорог, ни то, что как зеницу бережём. Всё, что со смертью в нас останется навечно, — мы отдали, бесплатно, из души, бесхитростно, по-детски, чуть беспечно, забрав лишь квинтэссенцию любви. И Веру! Веру в то, что Бог нас любит, и каждый миг заботится о нас, и каждый добрый шаг наш не забудет, что выстрадали, как награду даст.
Нет ничего, что б нам принадлежало, — как голыми пришли, так и уйдём. Нам денег вечно мало, мало, мало... Но кто нас вспомнит, если вдруг умрём? Чьё сердце вздрогнет, с нами расставаясь? В ком жить продолжим, сердцем всем любя? Кто нас, кого любили мы, не каясь? кому как жертву отдали себя?
В нас Вечности нужна любовь и вера, умение прощать и отдавать. Так будем же любить, не глядя, смело, ведь в смерти нам любовь не потерять!»
Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru
Долгие годы, а точнее - до развала Советского Союза, моим любимым периодическим изданием была «Литературная газета». (Людмила Гурченко в своих мемуарах, которые я просто обожаю читать, делила жизнь на «до войны» и «после войны», а у меня другая отметина - «до развала Советского Союза» и «после»).
Статья Юрия Щекочихина «Лев готовится к прыжку», опубликованная в «Литературке» до развала Советского Союза, потрясла общественность и произвела эффект разорвавшейся бомбы. Лично меня она кольнула своим тревожным предвестием страшной беды, стала пророчеством, которое потом свершилось – это когда мы уже узнали на собственной шкуре последствия прыжка этого льва…
«Ходи так, как вроде тебя ни одна собака сроду не кусала»
Василий Макарович Шукшин.
Цитата с моего нового сайта "Киноклассика": http://kinoclassika.ru/films/zhivyot-takoy-paren
Заголовок статьи – цитата из книги Татьяны Егоровой «Андрей Миронов и я».
После прочтения – состояние лёгкого шока от «закулисной» жизни знаменитого Московского театра Сатиры. Главный режиссёр театра – Плучек (в книге он Чек) - более полувека возглавлял театр.
Вот что рассказывает о своём прославленном руководителе актриса театра Татьяна Егорова: «…В начале 50-х годов он был принят в театр Сатиры очередным режиссером. Когда он сидел с артистами в позе нога на ногу и небрежным жестом открывал полу пиджака, чтобы достать сигарету, у него вместо подкладки болтались лохмотья – так был изношен пиджачишко. Вокруг него образовалась куча преданных артистов, которым он обещал золотые горы ролей, карьеры. Карьеры!
В жизни я видела столько предательства, подлости, мерзости, низости, что разучилась плакать от нанесённых в прошлом и причиняемых в настоящем обид, адаптировалась к ним как к привычному явлению в своей жизни. Во всяком случае, мне хотелось бы в это верить, что адаптировалась. Теперь я уже не плачу «ни от ран, ни от душевной боли». Вообще не плачу, ещё чего не хватало!
Но это… Если вижу что-то очень доброе, нежное, настоящее, искреннее – слёзы сами подступают к глазам.
Когда слёзы подступают к глазам:
- Когда посмотрела ролик о том, как водитель трамвая, мужчина зрелых лет, остановился, увидев спящую на рельсах собаку, встал из-за руля и подошёл к ней, но не прогнал, не ударил, не пнул ногой, а ласково погладил… Поговорил с ней… Собака встала и потихоньку пошла…
Все мы немножко лошади…
Я увидела добро в этом ролике - и в слёзы от радости, что есть оно на земле!
В конце зала ожидания пригрелась старушка. Вся в черном. Сухонькая. Сгорбленная. Рядом лежит узелок. В нем не было еды – иначе старушка в течение суток коснулась его хотя бы раз.
Судя по выпирающим углам узелка, можно было предположить, что там лежала икона, да виднелся кончик запасного платка, очевидно, «на смерть». Больше ничего у нее не было.
Вечерело. Люди располагались на ночлег, суетились, расставляя чемоданы так, чтобы обезопасить себя от недобрых прохожих.
А старушка все не шевелилась.
