«Вчера я была у Анны Андреевны по делу.
– 19 сентября я ушла от Николая Николаевича. Мы шестнадцать лет прожили вместе. Но я даже не заметила на этом фоне». (Из воспоминаний Лидии Чуковской об Анне Ахматовой).
*
Николай Николаевич Пунин ( историк искусства, критик и филолог) был женат на Анне Евгеньевне Аренс, дочери генерала флота Евгения Ивановича Аренса, Разводиться не собирался. Жил с семьёй в Фонтанном доме (Фонтанный дом — это Шереметевский дворец в Санкт-Петербурге). Анна Ахматова перебралась в четырёхкомнатную квартиру к Пунину. Стали жить вчетвером: Анна Аренс-Пунина, Николай Пунин, их дочь Ирина и Ахматова.
Отношения с Пуниным были непростые. Лидия Чуковская вспоминала:
"Всякий раз, когда появлялся даже намек на величие Ахматовой, Николай Николаевич нарочито сбивал тон, принижая ее, вроде того: Анечка, почистите селедку!"
Однажды Лидия Чуковская с Анной Ахматовой «На залитой солнцем площади ждали трамвая. Лошадь везла дрова.
– Дрова, которых у меня нет, – сказала Анна Андреевна. – Их некуда положить. Весь сарай доверху занят дровами Николая Николаевича.
Я спросила, как она думает, нарочно ли Николай Николаевич делает ей неприятности.
– Нет, не нарочно. Он даже был сконфужен, когда сообщил мне, что для моих дров места нет. «Понимаете, Аня, оказывается, наши дрова занимают сарай до самого верха!».
*
Нет слов! В холодном промозглом Петербурге, где уже в августе бывает нужно протапливать помещение от сырости, в сарае Н.Н. Пунина не оказалось места для дров его возлюбленной Ахматовой! Она вынуждена была сидеть в холодной комнате.
Но какие «высокие отношения»! «Простите, Анечка, наши дрова, оказывается, занимают сарай до самого верха!». И Ахматова его ещё оправдывает: «Он даже был сконфужен, когда сообщил мне, что для моих дров места нет».
И только через 16 лет сказала: «… я ушла от Николая Николаевича».
Было и такое: (рассказывает Анна Ахматова - Лидии Чуковской)
– Ходит раздраженный, злой. Всё от безденежья. Он всегда плохо переносил безденежье. Он скуп.
Слышно, как кричит в коридоре: «Слишком много людей у нас обедает». А это всё родные – его и Анны Евгеньевны. Когда-то за столом он произнес такую фразу: «Масло только для Иры»[дочь Н.Н. Пунина ]. Это было при моем Левушке [ сын Ахматовой]. Мальчик не знал куда глаза девать.
– Как же вы все это выдерживали? – спросила я.
– Я все могу выдержать.
(«А хорошо ли это?» – подумала я.)
– Николай Николаевич отыскал теперь новый повод, чтобы на меня обижаться: почему я, когда мы были вместе, не писала, а теперь пишу очень много. Шесть лет я не могла писать [113]. Меня так тяготила вся обстановка – больше, чем горе. Я теперь наконец поняла, в чем дело: идеалом жены для Николая Николаевича всегда была Анна Евгеньевна: служит, получает 400 рублей жалованья в месяц и отличная хозяйка. И меня он упорно укладывал на это прокрустово ложе, а я и не хозяйка, и без жалованья…
